Borsari 1870 - Mughetti

Le Monarque - Le Monarque III

№704
Если бы я встретила этот парфюм сам по себе, в любой другой ароматной коллекции, вне Le Monarque – я бы пришла в восторг.
Но среди ароматов Le Monarque этот парфюм не то что теряется – выпадает. Слишком высокую планку задали своими работами Cécile Zarokian и Luca Maffei. И Stéphanie Bakouche не дотянула.
Впрочем, может, дело обстоит и не так и вовсе не «не дотянула», а сделала аромат, который несколько выпадает из общей концепции своей резкостью.
Резкость, горечь, горящие леса и прочие катаклизмы вообще характеризуют четыре аромата из пяти. Только первый Le Monarque – восхитительная цветочная нежность.
Но среди «натуральной» горечи композиция Stéphanie Bakouche уже тянет на индустриальный апокалипсис. Тут горит не дерево – резина и пластмасса, полыхают нефтяные скважины, океан затягивает горящей нефтью.
В этом есть свое очарование.
Но хочется держаться от этого подальше.

Stéphanie Bakouche, Le Monarque

Caron - L'Impact Pour Un Homme

Atelier Cologne - Iris Rebelle

Все же надо как-то более осторожно подбирать пары парфюмов, которые будут наноситься на руки одновременно.
А у меня практически второй прокол подряд. Сначала Aeon001, по сравнению с которым любой парфюм будет звучать линялой тряпкой. И вот теперь прекраснейший Iris Rebelle в тандеме с Тауэровской L’Eau.
Пришлось эксперимент с Ирисом повторять.
Во-первых, я вообще ирисы люблю. Во-вторых, я вообще Atelier Cologne люблю. Грех было не повторить. Потому что Ирис не виноват, что от Тауэровской «водички» крышу уносит безвозвратно.
Ирис оказался не цветочным.
Ну, не совсем цветочный. Цветов там всего ничего – в основном древесность, пудра и кожа.
Да, совершенно правильная ирисовая кожа получилась.
Нет, поначалу вообще-то кода была ирисово-лавандой. Вот именно в этом сочетании с лавандой ирис и был наиболее цветочным  И лаванда цветочная.
Золотистые блики цитрусов. Тончайшего помола перец. Но это только для пущей красоты. А так бы и ирисово-лавандовой кожи хватила для полного погружения.
При смене цветочных декораций кожа остается. Ирисовая кожа, в которой запах ириса становится все более темным, все более древесным. И даже каким-то грешным.
А на фоне кожи – центифолия, флердоранж и иланг. И все это в облаках фиалковой пудры.
И фиалковая пудра начинает подвергаться трансформации. Остается пудра – но фиалка постепенно вытесняется мускусом. И остается ирисовая кожа, которая от вкрадчивого мускуса становится совсем грешной.
А увядающие цветы вовсе не заставляют сожалеть о грехах. Скорее – наоборот.

.

Ralph Schwaiger,  Atelier Cologne

Laboratorio Olfattivo - Parfum d'Ambiance Cuore d’Ambra

Опять, как с белоцветочниками.
Вот ведь в раньших рум-спреях красивая амбра была, почти-как-настоящая.
А тут нет. То есть, совсем нет.
Но название красивое, да.
Есть зато горько сладкие переливы – горькие подсохшие цитрусовые корки, ладанник и пачули это горькое, а бобы тонка, сладкий миндаль и сдержанная ваниль это почти сладкое. Все вместе лишь совсем немного не дотягивает до шипровости.

Carthusia - Corallium

Aether – Carboneum

Всякие страшные химические термины, запатентованные названия чего-то химического.
А во флаконе состав, пахнущий свежевыбритой щекой. Мягкая кожа. Почти телесный человеческий запах. Пахнет кожей с «чистым» почти младенческим мускусом, немного цветочным мылом, немного средством для бритья.
Потом постепенно уходит в запах зеленого дерева с намеком на амбру.
И все.
Негромко, сдержанно – чтобы социум вокруг оказался недовольным, надо с полбутылки на себя вылить.

Amélie Bourgeois, Anne-Sophie Behaghel, Aether

Atkinsons - Californian Poppy

А интересно – насколько близко «к тексту» была проведена реконструкция  Californian Poppy? Очень интересно было бы сравнить «было – стало».
Потому что – верю. Верю, что старались сделать как можно более похоже, с учетом современных материалов и кучи всего запрещенного, что поменяли на незапрещенное.
А не просто телега про «исторический» парфюм, сделанный по принципу «да кто этот запах щас знает? валяем как валяется – схавают».
Сладкие цитрусы. Сладкие и настоящие. И еще более сладкие от обилия флердоранжа.
А флердоранж живой и свежий – от цитрусового обрамления. И капли дождя на цветах апельсинового дерева. И красивейщий жасминовый туман, жасмин играет с индолом, заманивает, дразнит, но так никакой индольности и не случается, что вовсе не огорчает – ну, какой индол при такой легкости.
Легкость во всем – в акцентах белого перца, в легкомысленности ладана, в невинном мускусе.
Аромат прозрачный и невесомый. Но в этой прозрачности и невесомости нет ни намека на блеклость. В Atkinsons сумели соединить ощущение легкости-прозрачности с яркостью и насыщенностью звучания парфюма.

Clive Christian - С for women

BeauFort London - Iron Duke

Период «Правь, Британия, морями» закончился. Теперь будем прославлять величие Империи в других географических обстоятельствах?
Если кто ждет очередных перепевов официальных пресс-сказок-релизок про порох, конский пот и «опять-скрипит-потертое-седло» - это не ко мне.
Кожа – есть. Она грубовата, чтобы пойти на дамскую перчатку, но для дамской же сумочки – вполне. Только вот ни седла, ни ботфорты из такого не делают – непрактично. И лошадей эта кожа никогда не касалась. Цитрусовые корки случались. Иммортели и засохшие розовые бутоны тоже этой коже знакомы. Самое брутальное, что эта кожа видела в своей жизни – табак.
То есть, вычтя все псевдо-военные отсылки, можно с уверенностью сказать – очень спокойный и носибельный кожаный парфюм.  Вполне мультигендер – с достоинством договорится и с мужской кожей и с женской. И не будет ничего вызывающего и ничего эксцентричного.
Парфюм для обычной спокойной жизни.
И никакого Ватерлоо.

Julie Dunkley, BeauFort London

Blumarine  - Bellissima Acqua di Primavera

Совсем недавно мне понравилась Bellissima. Ну, как понравилась – с оговоркой, потому что все же компот, но зато и стоит бюджетненько.
Так вот, фланкеры этой самой Bellissima уже слова доброго не стоят. Я посмотрела свои записи – по поводу одного из них я уже давно плевалась.
Bellissima Acqua di Primavera тоже ужас. Не ужас ужасный, а ужас унылый.
Абстрактные фруктики. Абстрактные цветочки. Душный мускусик.
И общее звучание – дешевого мыла.

Sophie Labbé, Blumarine

Comptoir Sud Pacifique - Vanille Extreme

Отредактировано Шерон Стоун (13-12-2019 20:50:16)

Cartier - La Panthere Edition Soir

Если взять все годы, прошедшие с тех пор, когда у Cartier появилось парфюмерное подразделение, парфюмов было сделано не так уж и много. Зато у каждого парфюма были фланкеры. Много фланкеров. Но это обстоятельство вовсе не раздражает. Потому что какое уж тут раздражение, когда это всякий раз новый взгляд на любимый парфюм? В каждом фланкере угадывается первоисточник, но звучание очень меняется.
Вот и La Panthere, которая и сама-то по себе как есть фланкер, стала обзаводиться своими фланкерами.
А я этому радуюсь – дура дурой – и хочу еще и еще.
А как не радоваться? Вот La Panthere Edition Soir – это же практически шипр. Обошлись без мха, но и пачули прекрасно сработали.
Светлое фруктовое вступление, в котором вместе с привычными цитрусами звучат тона ананаса и манго. Немного легкомысленно. С красивой зеленой дымкой.
И вот вступает мягкая деликатная гардения в окружении бледных центифолий и магнолий. И призрак ириса, который только дразнит, не раскрываясь в полной мере.
И в сердце начинается шипровая обманка пачули.
И то самое звучание, которое в старой парфюмерии достигалось цибетином, а какая химия ворожит сейчас, я и не знаю, что не мешает мне радоваться красивому раскрытию парфюма. И совсем немного мускусной пудры, которая намекает на мягкую кожу.

Mathilde Laurent, Cartier

Chabaud - Caprice De Sophie

Если бы подобное содержимое я обнаружила в каком-нибудь не самом дорогом полу-люксе, я бы бодро отрапортовала, что это очень неплохо сделанный компот, незатейливый, но сочный, яркий и радостный.
А вот как оценить появление подобного в очень неплохом нишевом бренде – даже не знаю.
В конце концов, оно так и называется – Каприз Автора.
Захотела Sophie Chabaud сделать компот – таков был ее каприз.
Сладкие цитрусы, сладкие яблоки. А малина такая, что вовсе и не малина, а малиновое варенье. С пенками. И малина эта хозяйничает на коже все то время, что парфюм живет на коже. И если цитрусы-яблоки еще как-то выживали и умудрялись прорываться сквозь малиновый ураган, то у цветов не было никаких шансов. После нескольких слабых попыток они смирились с ролью «какие-то цветочки» и грустно попискивали бесцветными «просто-цветочными» голосами.
Собственно, и все.
Под конец мы имеем светлые сухие деревяшки, вымазанные малиновым вареньем.
Наверное, для автора это был интересный опыт.
А для меня, как для потребителя, совершенно ясно, что такие радости в наших магазинах можно найти на совсем других полках по цене в 5-6-7 раз ниже.

Sophie Chabaud, Chabaud