Просто слишком много мам – раз! – и стали невидимые. И невидимо покинули магазин, не забыв содержание своих корзин, потому что вечер, и нужно варить детям кашу, и наверное они не поняли даже (пожалуйста, пусть они не поняли даже), а теперь они, кричи не кричи – звездочкой в ночи, пламенем свечи, радостью во сне, птичкою на ветке.
Может, так Господь отпирает грудные клетки, выпуская хорошие души прямо в теплые руки Петра. Только слишком трудно дается время добра. Мир меняется, лопнули грани, и на миг даже замерло поле брани, и вокруг стало больше добрых, чем тупых и упрямых, потому что у каждого в жизни бывает мама.
И какая-то нынче плачет, почему не ее положили в мешок, почему теперь у нее задача, думать каждый раз забирая сдачу, вот такой вот разгребал потолок, как же так сынок, как же так, сынок. Будет ждать снежок… "А раз на снегу следы, то это, может быть, ты?".
И скажи, кому более всех отмерило, может, тем, кто ждал и до последнего верил? Этим бледным, которые как зверь, как тень, как растение. Слишком много в районе солнечного сплетения. Слишком пусто в районе солнечного сплетения. Просто дырка в районе солнечного сплетения.
Кому теперь жить одним утешением, то ли сказкою, то ли былью - все, кого мы любили, становятся ангелами с белыми крыльями.
Нету выхода из других дверей. Нету выхода: нужно быть добрей.
И стоит туман. Не видать путей.
Это мамы на небе варят кашу для своих детей.
24 ноября 2013 года, 14:16
Элеонора Рузвельт
