Jo Malone - English Pear & Freesia Cologne

I Profumi di Firenze - Caprifoglio Rupestre

Я не хочу сказать, что жимолости нет.
Жимолость есть. Но – мало.
То есть, яркий зеленый грейпфрут, чуть резкий, достаточно горький – есть. Лимон, лайм, бергамот – тоже есть. Неявно, грейпфрут все перекрывает своим запахом. Но они есть и явственно слышны.
И роза слышна. В смысле – шиповник. Белый шиповник, который пахнет шиповником и остатками цитрусов.
И лишь слабым намеком – запах жимолости.
Но меня это почему-то не печалит.
Потому что и без жимолости красиво.

I Profumi di Firenze, Giovanni Di Massimo

Khalis - Oud Mumtaz

Это именно то, что вы найдете во флаконах пафосных арабских брендов, корнеры которых занимают значительные площади что в ГУМе-ЦУМе, что в Хэрродз.
Густая дамасская роза, горячая и маслянистая, чуть хмельная, полная страсти и неги.
Острые специи – в основном шафран и черный перец.
И дымная горечь пачульного уда.
Ничуть не хуже своих пафосных родственников. А иных из них и получше.
И при этом стоит в 5-6-7-8-9-10 раз дешевле.
А выбор, как всегда, за покупателем – кому понты, а кому запах.

Lanvin - Rumeur

Paul Emilien - Musc Angelique

И снова никакого мускуса.
Пронзительная зелень дягиля в сочетании со сладкими цитрусами и искрами белого перца для еще большей радости.
Густая роза под фиалковой пудрой.
Мягкое шелковистое дерево.
Амбра, в которой исчезают увядающие цветы. Красиво до того, что дыхание перехватывает.
А мускуса так и не случилось.

Prada - Candy Kiss

А вот это стало главным событием дня.
Потому что это второй «подход к снаряду».
В первый раз был смешной леденцовый компот. Впрочем, весьма приятный. Но – не парфюмерия.
Откуда что взялось-то?
Совершенно роскошный флердоранж. Яркий и нежный, чуть с горечью.
Роли второго плана у розы и иланга – задумчивая нежность, почти шепот.
И красивейший мускус, окутывающий цветы.
Я действительно не могу надышаться этой красотой.
Женственно, чувственно и почти строго.

Prada, Daniela Roche-Andrier

Paolo Gigli - Topazo

Orto Parisi – Stercus

Дождалась.
Вот именно этого я ждала от Bergamask, а оно случилось в Stercus.
Уж насколько хорош Stercus на женской коже (так от себя, любимой и не отрывала нос), но на мужской – гибель богов.
Он чуть-чуть жестче. Потому что немного древесней. Но это древесность сказочного сандала, а потому и жесткость совершенно соблазнительная.
Жасмин чуть погромче. Гардении чуть поменьше. Ладана нет вовсе.
Но что за дурацкая идея анализировать – что пахнет, как пахнет.
Это все потом.
А когда вдыхаешь такой мускус – весь мир должен почтительно отойти в сторону. И время должно замереть.
Только мускус с теплого запястья.
Только эта сладкая отрава.
Только…
Таааак….
Еще один вдох. А потом выдохнуть – и сбежать подальше от этого мускусного греха.

Alessandro Gualtieri, Orto Parisi, Записки на ресторанных салфетках

Sahlini - La Femme

Белые цветы.
Практически – классика.
Флердоранж, тубероза и жасмин.
Обертка из густого (практически жирного) гальбанума.
Цветы тяжелые и душные. Одна радость – жасмин практически без индола.
Только три цветочных запаха среди зелени.
И больше ничего. Практически до самого конца, когда запах цветов становится чуть горьким от близости пачули, когда сгущаются древесные оттенки, когда к душности белоцветочников добавляется душность мускуса.
И все вместе – завораживающе прекрасно.

Estee Lauder - Cinnabar

I Profumi di Firenze – Plenilunio

В основном – мускус.
Мягкий и нежный.
Все остальное – лишь свойства мускуса, оттенки его запаха, необязательное и приятное дополнение.
Свежесть цитрусов, смутный аромат весенних цветов, малинник летним днем.
Это все – мускус.
И никакого полнолуния.
Впрочем, почему бы полной луне не пахнуть мускусом?

I Profumi di Firenze, Giovanni Di Massimo

Parfums de Nicolaï – Maharadjah

Махараджу я так и упустила.
Понюхать успела, а купить нет.
А регулярные попытки продавцов на корнерах втюхать мне Махарани под соусом «это то же самое, просто перевыпущено под другим названием» отвергала с вежливой улыбкой, но твердо.
Если вы думаете, что такое народное творчество характерно только для того же ГУМа (где много лет назад и пытались втюхать) и других российских мест из прошлого – фигвам. Несколько лет то же самое произошло с моим приятелем в магазине на улице Гренель. И он даже поверил. От покупки его спасло только то, что у него был список того, что «не надо» и Махарани там значилась.
Так вот – Махараджа и Махарани это как Карл Маркс и Фридрих Энгельс, то есть, четыре разных человека.
И вот интерьерный парфюм Махараджа все же ближе к человеческому парфюму с тем же именем.
По моим воспоминаниям, в человеческом парфюме были красивые цветы в сердце. И начало было более прохладным и свежим. Больше ничего не помню.
А Махараджа для дома – обилие сухой лаванды со специями. И такие же сухие пачули, только немного смягченные, как бы выдохшиеся.
И мягкий теплый сандал в палочкой ванили и коричной корой. То есть, и ваниль и корица не кондитерские, а приглушенно-древесные.
Красиво, да.
Но все же человеческий парфюм Махараджа – моя вечная тоска о несбывшемся.

Parfums de Nicolaï, Patricia de Nicolaï

Jovoy - Poudré

Parfumerie Generale - 06  L'Eau Rare Matale

Если не сдохнуть при первом вдохе, то потом с L'Eau Rare Matale можно жить долго и счастливо. Так что первый вдох – как тест на выживаемость. И понять, чем бьют по носу наотмашь – сложновато.
Это уже чуть позже, продышавшись, начинаешь соображать про русскую кожу без кожи. В смысле – деготь есть, а кожи нет.
К дегтю прилагается достаточно большое количество черного перца, подсохшая цедра бергамота и петигрейна, черный чай с чабрецом и помидорная ботва.
Хороший набор, да? А ведь красиво. Уже на этом этапе красиво.
А когда сквозь всю эту суровую красоту начинают проступать ароматы иланга и полу-навозного жасмина, то каждый вдох равен жизни. Ну, «дайте надышаться вот этим, а потом и помирать можно».
Но потом выясняется, что помирать нам рановато, потому что белоцветочники остаются, но их постепенно заволакивает бело-зеленым туманно. Туман бело-зеленый. Туман черно-бело-зеленый. Туман горький как дым и сладкий как мечта. Это белоцветочники растворяются в переливах ветивера и мускуса.
Но ветивер побеждает, становясь под занавес не просто горьким, а горьким и соленым.

Parfumerie Generale, Pierre Guillaume